«Оборотень» из Кронштадта: стала известна судьба вологжанина, оказавшегося у руля антисоветского восстания

Единственный вологжанин, вошедший в состав Временного революционного комитета во время Кронштадтского мятежа 1921 года, попытался скрыться в Финляндии, а потом сбежал в Вологду с 240 тысячами рублей. Когда же его всё-таки поймали, то вскоре… отпустили домой. Почему — рассекречено только сейчас.

Кронштадтский мятеж — почти неизвестная страница нашей истории. Остаётся загадкой, как сложились судьбы многих участников этих трагических событий. Указом Президента Российской Федерации от 10 января 1994 года все обвинения в отношении матросов, солдат и рабочих Кронштадта в участии в вооружённом мятеже 1921 года признаны незаконными.

Правду о судьбе уроженца Вологодчины, машинного старшины линкора «Петропавловск» Николая Ивановича Архипова, заместителя председателя ревкома, мы узнали из недавно рассекреченного архивного дела № П-10735, хранящегося в УФСБ России по Вологодской области.

Моторист из глубинки

Николай Архипов родился в 1891 году в существующей и поныне деревне Мосеево Чушевицкой волости Вельского района Вологодской губернии (ныне это Верховажский муниципальный округ Вологодской области). Сейчас в этой деревне, расположенной всего в трёх километрах от куда более известного села Чушевицы, не наберётся и десятка постоянных жителей, а в начале XX века в ней насчитывалось порядка 90 дворов.

Будучи из простой крестьянской семьи, Николай не мог похвастаться образованием — посещал разве что церковно-приходскую школу, худо-бедно научился читать и писать. До 19 лет крестьянствовал на родине, невесту себе присмотрел — Аннушку из близкой к Верховажью деревни Боровина (тогда называлась Боровня). Вот только пожениться не успели: в 1911 году Николая призвали на срочную службу во флот.

Там смышлёный крестьянский паренёк освоил специальность моториста. Должен был служить всего четыре года, но грянула Первая мировая война, и срок службы ему продлили. А потом засосала революционная круговерть, и в 1917-м он вступил в Российскую коммунистическую партию (большевиков), но в 1920-м во время чистки был исключён за «игнорирование партийных обязанностей».

В том же году в связи с планомерным затиханием боевых действий и отсутствием необходимости в высокой численности армии солдаты и матросы Кронштадта, где в Отряде переходящих команд Балтфлота и служил Архипов, впервые за многие месяцы получили отпуск и смогли приехать на свою малую родину. Николай тоже успел съездить на побывку домой и женился-таки на дождавшейся его Анне Сергеевне, но потом снова отбыл на место службы — на линкор «Петропавловск», где занимал должность машинного старшины, то есть поставлен был над всеми мотористами.

Именно «Петропавловск» стал центром разгоревшейся в марте 1921-го матросской бузы, переросшей в антибольшевистский мятеж. И Николай оказался там не на последних ролях.

«Войско взбунтовалось...»

Чтобы не вдаваться подробно в причины мятежа, отметим лишь: вооружённому выступлению в марте 1921 года гарнизона крепости Кронштадт, что на острове Котлин в Финском заливе, экипажей кораблей Балтийского флота и жителей города против диктатуры большевиков и проводимой политики военного коммунизма предшествовали серьёзные внутренние проблемы Советского государства: продразвёрстка и развал промышленности, а также политические разногласия в самой большевистской партии.

Мятежный дух балтийских матросов, активно участвовавших в революционных событиях начиная с 1906 года, вновь проявился уже в конце февраля 1921 года — с принятием собранием команд оставленных на зимовку в Кронштадте линкоров «Севастополь» и «Петропавловск» резолюции, включавшей политические требования («Власть Советам, а не партиям!»), которая затем была поддержана 1 марта на митинге в центре Кронштадта.

2 марта, после появления слухов о намерении большевиков применить для подавления инакомыслия силовые методы, в крепости был создан Временный революционный комитет (ВРК) со штабом на линкоре «Петропавловск». Возглавил ВРК писарь «Петропавловска» Степан Петриченко. Логично, что в состав ВРК вошли хорошие знакомые ему люди, в том числе и машинный старшина Николай Архипов.

Первоначально ВРК состоял из пяти человек, но позже состав расширили до 15. С 4 марта Архипов уже заместитель председателя РВК, нередко подписывал бумаги за Петриченко.

Мятежники не были сильны в военном деле, а потому для обороны Кронштадта привлекли офицеров, в том числе генерала Козловского (большевики потом будут говорить, что это именно он поднял мятеж). ВРК выпускал листовки и даже собственную газету. Архипова назначили ответственным за продовольствие и снабжение.

Руководство города и все коммунисты были арестованы мятежниками. Петриченко хотел их расстрелять, но остальные члены ВРК, в том числе Архипов, эту идею не поддержали, понадеявшись, что восстание будет бескровным.

Не вышло.

Кровавый лёд

7 марта большевики по льду Финского залива пошли на штурм бунтующего острова, но плохо организованная атака захлебнулась, и они отступили. Это вызвало эйфорию у мятежников, особенно у некоторых членов ревкома, решивших отпраздновать «победу» спиртным. В результате над пьяницами из ревкома, в числе которых был и Архипов, учинили закрытый трибунал, но из политических соображений, дабы не подрывать боевой дух, ограничились только порицанием. А от общественности сей прискорбный факт и вообще утаили.

Между тем большевики начали стягивать новые силы для подавления мятежа, и в этих условиях нужно было искать поддержку за границей. Архипову поручили связаться с Красным Крестом в Финляндии, до которой можно было дойти по льду пешком, и попросить помощи. С этой целью в ночь с 14 на 15 марта Архипов с товарищем отправился к финнам. В своих показаниях, правда, наш земляк настаивает, что ушёл в Терийоки (нынешний город Зеленогорск) только 17-го, перед вторым штурмом Кронштадта.

Второй штурм, которого Архипов, таким образом, счастливо избежал, был куда многочисленнее и лучше подготовлен. Достаточно сказать, что только линкор «Петропавловск» атаковали сразу 25 советских самолётов.

По данным советских источников, штурмующие потеряли 527 человек убитыми и 3285 ранеными. При штурме была убита 1 тысяча мятежников, свыше 2 тысяч было «ранено и захвачено в плен с оружием в руках», более 2 тысяч сдались в плен. А около 8 тысяч, в том числе глава ВРК Петриченко, бежали за границу, в Финляндию.

Мятеж был подавлен.

...Уже 24 марта Анну Сергеевну Архипову арестовали как супругу члена Кронштадтского ВРК. Но после первого же допроса следователь предложил её освободить: о делах мужа она действительно не ведала и к тому же находилась на 8-м месяце беременности. Её освободили под подписку о невыезде.

Муж об этом ничего не знал, у него были свои проблемы.

Пароль «Дядя Коля»

Сумевших скрыться в Финляндии моряков встретили как борцов с большевиками — так преподносили это местные и эмигрантские газеты. Основное внимание уделяли, понятное дело, Петриченко, но и про Архипова, оказавшегося за границей раньше, не забыли. Эмигрантская газета «Воля России» в номере от 27 апреля 1921 г. писала о нём так: «Матрос Архипов, невысокого роста, в штатском платье, блондин с лицом крестьянина. С колкими глазами, резким голосом...» Тем не менее свободно гулять им не позволили, упрятав в так называемый карантин, где в течение следующих полугода усиленно «обрабатывали», что называется, «промывали мозги».

Членов ВРК, в том числе Петриченко и Архипова, поселили на «дачах» отдельно от остальных. Первыми, кто их посетил, были представители финской разведки, предложившие «объединить усилия» в борьбе с большевиками.

После месяцев уговоров Петриченко уже был готов на это пойти, но другие члены ВРК его не поддержали. Архипов так прямо заявил, что это называется «шпионаж».

Бывшие соратники крупно поругались. В результате осенью 1921-го нашего земляка исключили из членов ревкома. Более того, Петриченко увидел в нём реальную опасность для себя, поскольку Архипов высказался о необходимости создать «альтернативный» ревком.

«Я предусмотрел тот факт, что меня Петриченко постарается убрать совершенно, т. к. мы сделались смертельными врагами. Чтобы избежать этого, не попасть в тюрьму в Финляндии и не быть расстрелянным, я прибег к хитрости», — читаем в показаниях Архипова.

Ему удалось, отправившись за папиросами, послать весточку представителю эмигрантского центра, который вначале работал с ними, но затем был отстранён. Архипов притворился, что готов стать эмиссаром финских радикальных кругов в Питере и создать там сеть из потенциальных террористов. Но для этого нужно, чтобы его срочно отправили в Россию, подальше от Петриченко.

Финны приняли предложение и устроили ему «зелёный коридор» до Петрограда, где новоявленный «эмиссар» должен был, по их плану, осесть и вести подрывную работу. Предварительно его снабдили пачкой инструкций и 240 тыс. советских рублей на текущие расходы.

В Питере, куда Архипов благополучно добрался 14 октября, он пришёл, как и было оговорено, на явочную квартиру, воспользовавшись данным ему паролем «Дядя Коля». Переночевал там, а рано утром... сжёг все привезённые инструкции и направился на Николаевский вокзал, где взял билет на поезд до Вологды. Без приключений добравшись до места назначения, пешком пошёл к себе домой — а это 300 вёрст!

Незадачливого беглеца задержали только 5 ноября в родном Мосееве. Впрочем, в своих показаниях он настаивает, что явился в органы добровольно, выразив желание сотрудничать со следствием.

Агент-неудачник

Беглеца отконвоировали обратно в Питер, в распоряжение Петрочека. На допросах, помимо адреса явочной квартиры, ничего нового от него не узнали, но решили использовать его старые связи: по агентурной информации, в Кронштадте остались люди, способные организовать новый мятеж. Помочь выявить их и предложили Архипову и ещё одному согласившемуся сотрудничать арестованному члену ревкома — Куполову.

Впрочем, агенты из них получились так себе — инициативные, но по большому счёту бесполезные. «Восстанавливать связи с подпольем» пришлось через посредников. На поверку выяснилось, что в качестве такового выступил... оказавшийся в Питере родственник Архипова Метлин, знавший, на кого работает родич. А фамилии многих «заговорщиков» Архипов с Куполовым просто... выдумали.

Дополнительная проверка установила, что никаким вторым мятежом в Кронштадте и не пахнет. Дальнейшее использование Архипова в качестве секретного агента было признано бессмысленным. 23 декабря 1922 года, взяв с него подписку о невыезде, его «под честное слово» отпустили в родное Мосеево, тем более что к пятилетию Октябрьской революции значительная часть рядовых участников Кронштадтского восстания была амнистирована.

Последние сведения об Архипове относятся к январю 1923 года — он наконец воссоединился с семьёй. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Побывав на передовой в жерновах истории, машинный старшина сумел-таки выйти сухим из воды.

Благодарим за помощь в подготовке материала УФСБ России по Вологодской области.