Сергей Голубев: «Сын был не просто офицером — он был профессионалом в области спецназа»

Референт Мэра Вологды по патриотическому воспитанию детей и молодёжи, а в прошлом первый командир спецназа, а в дальнейшем и Вологодского ОМОН, Сергей Голубев рассказал о сыне Андрее Голубеве — командире разведроты, который вместе с товарищами погиб в СВО 28 января в результате спецоперации.

- Сергей Александрович, друзья Андрея говорят, что он был улыбчивым, невероятно позитивным и вежливым. Это результат воспитания?

- Многие задают вопрос, почему у него позывной Нерв. Как Андрей говорил, пусть враги боятся. Это вовсе не значит, что он нервный. Вот у меня позывной был Беркут в спецназе, в ОМОНе. И меня многие до сих пор так называют. У меня два сына, Андрей младший. Воспитывались больше бабушкой и мамой. У меня как раз был период, когда я был командиром спецподразделений. Крайне редко ты бываешь дома — ночью приходишь или также ночью уходишь. Но папа играет особую роль, особенно для ребят. И, независимо от возраста, я с сыновьями разговаривал по-взрослому. Это и для их мамы поддержка, потому что парни есть парни, хулиганистые. Но это даже неплохо. Просто нужно характер вовремя направить в нужное русло. Что младший, что старший — оба вперед, только притормаживать надо. Даже был случай, когда старшему лет 10, Андрею — семь. Младший смотрел, как брат гуляет на улице, мы на ул. Щетинина тогда жили. Андрей увидел, что трое ребят налетели на брата, помчался защищать. Вот этот малыш, клоп, пошел драться со всеми. Бойцы у меня парни — моя кровь всё равно.

- Как вы отнеслись к тому, что сын тоже будет служить?

- Честно говоря, никак не думал, что он пойдет по стопам моим и брата. Потому что война в Чечне, на Северном Кавказе большой след оставила в жизни моей жены, все мои награды — это ее седина. Ждать всегда хуже в 100 раз. Вся моя семья — офицеры. Старший пошел в Вологодский институт права и экономики, после окончания стал военным. Через пару лет и Андрей в ВИПЭ за ним. Я, конечно, думал, что Андрей выберет гражданскую профессию. И вдруг старший сын с Андреем подходят: «Папа, Андрей хочет в ФСБ». Я говорю: «А почему вы ко мне подходите? Вы маме скажите…» Для мамы это будет крайне тяжело. Но тем не менее наша точка зрения с женой: парень всё же должен сам решать свою судьбу. Оля со временем смирилась. После окончания института Андрея приняли на службу в спецназ ФСБ. У него много было служебно-боевых командировок, очень сложных — в горах Дагестана, Чечне, Ингушетии.

- Как Андрей принял решение участвовать в СВО?

- Когда Президент объявил о мобилизации, мне позвонил военком: «У меня сын Ваш был». Я говорю: «Мой сын принимает решение сам, я могу только им гордиться». Он отправился в военкомат одним из первых, на следующий день после объявления частичной мобилизации. Не было никакого осознания, просто это у нас в крови: «А кто, если не я?» Буквально через 2-3 дня мы провожали его в Кострому, было огромное количество друзей. В дальнейшем, когда его назначили командиром роты разведки, к нему приехали шестеро товарищей, тоже специалистов в военном деле, которые практически до отправки на фронт оказывали помощь в обучении личного состава, в том числе и полка, военному делу. Андрей добился, чтобы их поставили на учет, это ведь воинская часть, а они же гражданские. Много туда увезли учебного оружия. В дальнейшем трое из них, когда нужно было уезжать на линию соприкосновения, попросили военкома Вологды, чтобы им прислали повестки, и ребята отправились вместе со всей ротой.

Андрей сам подбирал ребят-вологжан, более 1000 дел перелистал, многие ребята сами подходили, как Виктор Котов — воспитатель из 15-й школы, он же разведчик. Поэтому рота разведки была очень мощная — каждый мастер в своем деле.

- Сергей Александрович, вы ездили к нашим ребятам. Какое впечатление произвела на вас прифронтовая обстановка?

- Я ездил к ним, когда с его друзьями-джиперами клуба 4х4 везли автотехнику, специальное оборудование, печи, письма детей, игрушки местным детям и многое другое. Когда я с бойцами роты встречался, то испытал большую гордость за то, что они такие. У них там всё четко: обращаются только по позывным, никакой мобильной связи, так как может быстро «прилететь», и до свидания. Я Андрею всегда говорил: «Имей в виду, ты отвечаешь за ребят». И он это понимал. У Андрея подобралась мощная команда, и приказом командира полка они должны были назвать роту «Насон». Всем понятно, что это Вологда. Половина ребят уже даже тату сделали: «Насон, военная разведка».

Все дислоцируются в разных местах, и везде очень теплый и дружеский приём, и даже с блинами. Сало было — чего только нет. Этих бойцов выбрось в поле, смогут месяц прожить и обеспечить себя всем необходимым. Посмотрел быт — камень с сердца упал. Всё организовано, как надо. А про себя думаю: «Сын, какой же ты умница!» Тет-а-тет я ему всё равно сказал: «Молодец, всё правильно с организацией службы». Даже местным детям и старушкам постоянно помогают.

При мне группа разведчиков вернулась с очередного боевого задания, и сразу доклад Андрею: «Задача выполнена, без потерь». Ведь понимают, что могли бы погибнуть. А в глазах командира группы огонь. Они не в тылу работают, это разведка. Но какие вещи они приносят — тот же байрактар изъяли, настоящий разведывательный летательный аппарат, не сбитый, со всей секретной частью, его тут же отправили по назначению. Если бы у меня были медали или ордена, за такую работу тут же бы прицепил к их груди. Это настоящие патриоты.

За 30 лет система патриотического воспитания молодёжи в стране была разрушена, но тем не менее при экстремальной ситуации наш народ взялся за оружие для защиты интересов нашего государства и показывает настоящий героизм и мужество в борьбе с неонацистами. Очень медленно идёт реформа воспитания в стране. Но если взять наш город, то наша команда с Сергеем Александровичем Воропановым создала несколько лет назад систему патриотического воспитания детей. И она активно развивается. И очень хочется верить, что система воспитания сложится и в целом в России.

- Как семья Андрея отнеслась к его решению?

- Я горжусь девчонками — женами сыновей. Как говорят, ты знаешь, за кого выходила, и они это понимали. Они поддерживали мужей. Конечно, надо понимать сердце жены, матери. Но здесь люди в погонах — мы даже не задумываемся, удерживать человека или нет.

- Правда ли, что у Андрея в зоне СВО был четвероногий друг по кличке Секрет?

- Да, была ситуация: полтора месяца назад к Андрею прибился щенок — маленький, черненький, с белыми лапками, лопоухий, два месяца ему. Андрей взял к себе, поскольку у нас в семье очень любят животных. Щенку жетончик на шею повесили «Военная разведка» — мышь с крылышками — знак того, что он уже боец. Везде был с Андреем. По возможности Андрей скидывал фотографии детям, чтобы видели, как щенок растет, как пугается гусей. Малыш такой. Андрей сказал детям, что вместе с ним вернется…

У Андрея был очень крепкий тыл. Жена Юля, с которой он познакомился на тренировках, её мама, отец — военный лётчик, замечательные и очень любящие папу дети, брат, мы. Юля во всем поддерживала Андрея, провожала, встречала, тревогу свою старалась нам не показывать.

- Сообщили ли вам подробности гибели вологодских ребят?

- На сегодня известна точка, где ребята непосредственно погибли. И как только будет мирная возможность, мы съездим туда с детьми. Мы знаем поминутно, как всё произошло, потому что мы говорили с Апачем — позывной бойца из Череповца, который выжил. Он рассказал, что ребята на трех БМП выехали для расстановки в ночной дозор, Андрей решил тоже поехать. Выдвинулись, ребят оставили на определенных маршрутах. Обратно стали возвращаться на одной БМП вместе с Апачем. На окраине одной из деревень при подъезде к мостику через ручей начался артиллерийский обстрел именно этого места. Видимо, ждали. Прямого попадания не было. БМП не загорелась, но от мощного взрыва машина опрокинулась в кювет. Раненый Апач из живых нашёл только водителя и командира БМП. Остальные шестеро вместе с командиром, то есть Андреем, погибли.

- Каковы были ваши действия, когда пришло известие о трагедии?

- Мы узнали практически в этот же день. Понятно, что я хотел ехать за сыном сам, но у меня жена и супруга Андрея — я не мог их оставить. Старший сын поехал со своими и Андрея друзьями-джиперами. Они ведь планировали на днях везти к ним очередную очень серьёзную помощь, в том числе и автомобили-внедорожники. У нас с ним было одно мнение: вытаскивать домой всех шестерых. Трое вологодских, двое череповецких и один из Великого Устюга. Необходимо было вывезти всех из-за ленточки, также найти личные вещи ребят. Что и было сделано. Кроме того, разведчики передали и Секрета тоже. Много было задействовано сил, в том числе и со стороны команды Губернатора и Мэра нашего города, и других руководителей военного ведомства, нескольких регионов страны.

И с этой задачей все вместе справились. Скоро наши Герои будут в Вологде.

Я знаю: очень многие хотят проститься с Андреем, у которого просто огромное количество знакомых и друзей по всей стране, и с другими бойцами.

- Как Андрей говорил о службе?

- Говорил, что это его работа — постоянная, обычная, нормальная военная работа. И я так говорил. Потому что мы мужчины. И вообще он считал, что его служба — лучшая работа в мире.